На пути к Основанию [На пути к Академии] - Айзек Азимов

У Хари были Дорс и Рейч, а у Амариля, кроме психоистории, никого и ничего не было – ни жены, ни детей. И все же, стоило появиться Ванде, как Юго менялся на глазах. Он радовался ее приходам, но вел себя так, словно она была совсем взрослая – и Ванде это очень нравилось.

И вот шесть лет назад, в один прекрасный день Ванда зашла в кабинет Юго. Он обернулся, поглядел на девочку, близоруко прищурившись, и, казалось, в первое мгновение не узнал ее.

– А, это ты, дорогая моя Ванда! – наконец, воскликнул он. – А что это ты такая печальная? Такая красивая девушка не должна грустить.

У Ванды задрожала нижняя губа.

– Меня никто не любит… – прошептала она.

– Ну что ты все выдумываешь.

– Все любят мою сестренку. На меня всем наплевать.

– Я тебя люблю, Ванда.

– Значит, только ты меня и любишь, дядя Юго.

Теперь Ванда не могла, как маленькая, забраться к Юго на колени. Она прижалась к его плечу и разрыдалась.

Амариль, не зная, что делать, обнял девчушку и принялся приговаривать:

– Ну-ну, не плачь, не надо плакать… – Из-за жалости к ребенку, из-за того, что в его жизни не было ничего такого, над чем он мог бы заплакать, у него на глаза навернулись горькие слезы и побежали по щекам.

– Слушай, Ванда, – взяв себя в руки, как мог весело предложил он, – хочешь я тебе покажу кое-что очень красивое?

– Ч-что? – всхлипнула Ванда.

Амариль в своей жизни знал красоту единственной вещи во всей Вселенной.

– Ты Главный Радиант когда-нибудь видела? – спросил он.

– Не-а. А это что?

– Это штука, которой твой дед и я пользуемся в работе. Видишь? Вот он.

Он указал на черный куб, стоявший на письменном столе.

– Ничего красивого, – фыркнула Ванда.

– Пока – да, – согласился Амариль. – Но ты погляди, что будет, когда я его включу.

И включил. В комнате погас свет, и она наполнилась разноцветными светящимися точками.

– Видишь? А сейчас я увеличу изображение, и все эти точки превратятся в разные математические значки.

Так он и сделал. Казалось, что-то прошелестело в воздухе, и кругом запестрели самые разнообразные знаки – буквы, цифры, стрелочки и линии; ничего подобного Ванда раньше не видела.

– Ну, разве не красиво? – спросил Амариль.

– Да, красиво, – проговорила Ванда, придирчиво разглядывая значки и уравнения, которые (она этого, конечно, не знала и знать не могла) обозначали возможные варианты будущего. – Только вот этот кусочек мне не нравится. Он какой-то не правильный, – и она ткнула пальцем в уравнение, расположенное слева от нее.

– Не правильное? Почему тебе кажется, что оно не правильное? – нахмурился Амариль.

– А потому что оно… некрасивое. Я бы его как-нибудь переделала.

Амариль нервно откашлялся.

– Ну-ка, дай-ка я его увеличу… – сказал он, и уравнение приблизилось. Юго, прищурившись, принялся разгадывать его.

– Спасибо тебе большое, дядя Юго, – сказала Ванда, – за эти красивые огоньки. Может быть, я когда-нибудь пойму, что они значат.

– Вот и хорошо. Надеюсь, ты немножко развеселилась?

– Чуть-чуть, спасибо, – пробормотала Ванда, и слегка улыбнувшись, вышла из кабинета.

Амариль был уязвлен в самое сердце. Он терпеть не мог, когда кто-либо высказывал критические замечания в адрес Главного Радианта – тем более двенадцатилетняя девочка… ничего в нем не смыслившая.

Он и помыслить не мог, что с этого мгновения началась революция в психоистории.

Глава 4

Ближе к вечеру Амариль зашел в кабинет Хари Селдона. Это и само по себе было крайне необычно, поскольку Юго практически никогда не покидал своего кабинета – даже для того, чтобы поговорить с коллегами, работавшими у него за стеной.

– Хари, – хмуро и обескураженно проговорил Амариль. – Случилось нечто странное. Странное, просто невероятное.

Селдон с грустью смотрел на Амариля. Тому было всего пятьдесят три, но выглядел он намного старше – сутулый, изможденный. Когда Хари напирал, Юго неохотно отправлялся на медицинское обследование, и все врачи в один голос советовали ему на время оставить работу (кое-кто советовал вообще уйти на пенсию) и отдохнуть. «Только так, – говорили доктора, – он мог бы поправить здоровье. А не то…» Селдон слушал и обреченно качал головой. «Стоит отнять у него его работу, и он умрет еще скорее – умрет несчастным. Нет выбора».

Тут Селдон понял, что находился в забытьи и не расслышал о чем ему поведал Юго.

– Прости, Юго, – пробормотал он. – Я отвлекся. Повтори, пожалуйста.

– Я сказал, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Что же, Юго?

– Дело в Ванде. Она заходила ко мне… знаешь, она, очень грустная.

– Почему?

– Наверное, из-за второго ребенка.

– Ах да… – виновато нахмурился Селдон.

– То есть она так и сказала, и плакала, уткнувшись мне в плечо. Признаться, Хари, я и сам расплакался. А потом решил ее утешить и развеселить. В общем, решил показать ей Главный Радиант.

Тут Амариль несколько растерялся – похоже было, он пытается подобрать слова, чтобы рассказать, что же случилось потом.

– Ну, Юго? И что дальше?

– Ну… она смотрела на разноцветные огоньки, и я увеличил один участок, а именно – 42Р254. Помнишь?

– Нет, Юго, – смущенно улыбнулся Селдон. – У меня не такая память на уравнения, как у тебя.

– А надо было бы запомнить, – покачал головой Амариль. – Как же можно работать, если… ну да ладно, не сердись. Хочу обрадовать тебя: Ванда указала на один участок и сказала, что он не правильный. По ее мнению, он… некрасив.

– Чему радоваться-то? Вкусы у нас у всех разные.

– Не спорю, но я потом, после ее ухода, долго думал… Хари, с этим кусочком действительно не все в порядке. Программирование было с погрешностями, и именно тот кусочек, который не понравился Ванде, оказался не правильным. И скажу тебе честно, он-таки некрасивый.

Селдон выпрямился и нахмурил брови.

– Погоди, Юго, я хочу понять. Она ткнула куда-то пальцем, сказала, что это некрасиво и оказалась права.

– Да. Именно ткнула пальцем, но не просто куда-то. Она очень точно показала место.

– Но это просто невероятно.

– Но это произошло. Я же своими глазами видел.

– Я не говорю, что этого не было. Я говорю, что это просто какое-то удивительное совпадение.

– Да? А как ты думаешь, ты, со своим знанием психоистории, со своим многолетним опытом, мог бы бросить небрежный взгляд на новую систему уравнений и тут же объявить, что часть системы неверна?

Селдон пожал плечами.

– Юго, а почему ты увеличил именно эту, систему уравнений? Что заставило выбрать именно ее?